Тада Банри ел варёное яйцо.
Четверг, первая половина. Если бы одного посещения, выполненного требуемое количества раз, было бы достаточно для получения «превосходной» отметки, спортивная наука была бы популярна. Это было за пять минут до начала лекции.
Вместо того, чтобы пропустить завтрак из-за того что проспал, он взял с собой два сваренных вчера яйца в полиэтиленовом мешочке и, и сидя на пятом ряду с конца тихонько поедал их.
Я сидел на месте по диагонали позади него и наблюдал за этой, действительно унылой, сценой. Банри так же захватил полную бутылку «Аджишио»[примечание. AJI-SHIO — торговая марка соли в бутылочках-солонках] с синей крышкой, которая была сейчас около его правой руки. В его левой руке было яйцо. Держа ручку правой рукой, он ел левой. Написал пару строк. Чавк-чавк. Написал. Чавк-чавк…. Серьёзно, это на самом деле выглядело уныло. Стоит упомянуть, что он помнил своё сожаление о прошлой ночи, когда причинил себе боль, пытаясь разбить яйцо о свой собственный лоб. Единственным результатом попытки была боль. Поразмыслив, он стукнул яйцо об угол своего стола. Услышав звук сильного удара, паренек сидящий через одно место от Банри удивленно воскликнул.
Ты принес вареные яйца? Да. И соль ты тоже принес? Да. И так далее. Такой вот разговор завязался, но вскоре появился приятель парня, и, таким образом, Банри, спокойно возвратился к своим вареным яйцам
Девушки прямо позади Банри, так чтобы он не мог услышать их, вводили друг другу заметки на своих смартфонах. Этот парень перед нами ест заскорузлые переваренные яйца? Желтки даже почернели. И чая улун он пьет слишком много. Ты видишь его губы сморщились. Похоже, что он принес в бутылке соль. LOL. И тому подобное.
Банри не обратил внимание о чем идет речь.
Ну не мне же, не имеющему тела, присматривать за ним всё время?
На неделе и в последующие несколько дней, прошедших после вступительной церемонии, было время регистрации и кампус был заполнен студентами, от сконфуженных первокурсников подобных Банри, получивших наставления от старшекурсников на клубных мероприятиях, до старшеклассников в костюмах. Удерживая огромные расписания размером татами и бывших на грани того чтобы разорваться на складках от их постоянного открытия и закрытия, они прогуливаясь по коридорам, шли в и из аудиторий, занимали скамейки, отправляли сообщений на сотовые телефоны.
Думаю, единственное время, когда в колледже так много студентов это весна. После того, как долгие летние каникулы заканчиваются, половина населения кампуса, в буквальном смысле, исчезает. Один или два из них, а возможно, несколько больше, могут даже потерять свои тела, как и я. Это значит, что они умирают. Я не жду этого с нетерпением, на самом деле, это такая вещь, которая не может быть предотвращена.
Банри тоже стоит быть повнимательней. Непривычный к выпивке, не привыкший оказываться в одиночку на улице поздно вечером, живущий один без родительского надзора, с новенькими водительскими правами, новыми друзьями, избытком энергии и свободного времени которое можно потратить — мир молодых людей полон опасностей.
Спортивная теория была самым популярным недорогим курсом, и все студенты заполняли аудиторию. Места на задних рядах заполнялись плотней. В любом случае, никто не мог меня увидеть, а так как в моём состоянии я не могу ни на кого дотронуться, действительно не имело значения где мне находится, но по каким то причинам, я почувствовал, что должен отказаться от своего места. Раздался стук каблучков, по проходу снизу подошла девушка и села на этом самом кресле.
Рот Банри был всё еще набит вареным яйцом, он отвернулся от подошедшей девушки.
Лекция уже почти началась, когда еще один опаздывающий вбежал в класс. Звук ее «Nikes» был тихим. Это была Линда.
Линда все еще стояла в проходе, не садясь, увидела Банри и смотрела на его профиль. Банри не заметил этого. Конечно, точно так же он не замечает и моего существования.
* * *
«Сегодня Кага-сан говорила со мной.»
«Серьёзно? И что же она сказала?»
«Она сказала »Такада-кууун’.»
«Там лишний слог», Янагисава захохотал, и провёл канцелярским ножом вдоль крышки картонной коробки. Повернувшись спиной к Банри, он сидел как будто бы поверх старого, в японском стиле, туалета, и чинно разрезал упаковочную ленту со всех четырех сторон коробки.
Это место — замок Банри. Оно называется «Новый-Феникс». Такое ощущение что эта квартира, даже если бы сгорела любое количество раз, должна возродиться из пламени … Номер комнаты 204.
Небольшая в двадцать квадратных метров комната с кухней[1K], но зато с деревянным полом. Не новостройка, но относительно новая. Дорого в колледж прямая, нет необходимости в пересадках. Окна выходят на северо-восток, хотя комната и угловая. Комната понравившаяся его матери, была гораздо больше, с кухней и столовой [1DK], аренда за неё была такой же, но комната была в японском стиле, на солнечной стороне, и построена двадцать четыре года назад. Встроенный шкаф казался удобным и не было похоже что комната обратится в руины, но его немного беспокоило то, что квартира была старше, чем он сам. Именно по этой причине он и решил выбрать этот номер вместо того. Тут было не много мебели и других вещей, и, возможно, именно из-за этого, в ней и было так удобно.
Неосознанно выискивая проплешины на макушке Янагисавы, Банри сидел на высоком табурете установленном в совмещенной кухне-прихожей, болтая ногами и сложив руки. Несмотря на то что табурет был из комиссионки и стоил всего четыреста йен, он был устойчив и удобен. На крышке его было несколько странных пятен, они слегка беспокоили его, но в сущности ему было всё равно..
Янагисава снова схватил нож который он положил на пол, и прорезал насквозь остальную часть упаковочной ленты. Мать Банри, обеспокоенная своим сыном не приспособленным к самостоятельной жизни, почти сразу же выслала ему посылку из Сидзуоки.
«Поэтому, когда я сказал ей, что меня зовут не Такада, она сказала:« О, простите меня, Та, Танака-кун «.»
«Она только ‘Та’ произнесла правильно. Ты понимаешь теперь, что Коко за человек. Она не обращает внимания на окружающих, и даже не помнит их имен. Она всегда думает только о себе. Открыл, давай посмотрим что за богатства прислала твоя мать?»
«Я сказал, что моя фамилия не Танака, и намекнул ей, что в ней два слога, на что она ответила мне ‘Два слога …? Кага-кун …? Это твоя фамилия, не так ли?’ Ну я рассказал.»
«Теперь ты убедился? … О! Смотри, Банри!»
С радостным выражением на лице Янагисава повернулся к Банри и, с некоторым трудом приподнял открытую коробку так, чтобы тот смог увидеть что внутри.
«Невероятно, Тада Миеко-чан, Вы действительно умеете выбирать! Замечательный выбор!»
«Что там? И вообще, откуда ты знаешь что её зовут Миеко?»
«Ну, разумеется потому что я посмотрел на обратный адрес! Я люблю Миеко! Посмотри на этот рамен! Чашки якисобы! Этого достаточно, чтобы восторгаться … ах! Паста! И соус для пасты! Палочки Calorie Mate [http://en.wikipedia.org/wiki/CalorieMate], консервированный тунец, скумбрия, сладости, а еще … а это что? Коробка с фильмом? И их три.»
Встав со стула, Банри посмотрел на то что держал в руках Янагисава.
«Ах, это. В ней чайный порошок [примечание]. Мы измельчаем его дома, а контейнеры первые попавшиеся под руку. Берешь пол чайной ложки на чашку горячей воды и пьешь, не нужен ни чайник, ни ситечко. Хочешь одну коробку? Это супер просто, при этом ты выпиваешь листовой чай полностью, говорят что это очень полезно».
«Дай, дай, дай! Я хочу поддерживать свою форму! Ох,тут письмо застряло.»
Белый конверт был ему выдан и Банри снова сел на табурет. На лицевой стороне была только надпись «От Мамы». Буквы были подобны смоченным дождем листьям ивы.
Лекции давно закончилась, было девять вечера.
Кондоминиум[примечание: жилой дом, квартиры в котором находятся в собственности жильцов] Янагисавы находился в трех станциях отсюда, и, когда он услышал, что Банри из дома прибыла посылка, то этот парень выпалив «буду у тебя через пять минут», и пролетел над ночью на велосипеде. Стремясь получить что-то даром, халявщик. То что он действительно появился через пять минут было страшно… шутка конечно.
Янагисава, похоже, вырос в достатке; он, определённо привык жить с определенной изысканностью, в противоположность Банри. Но если верить его словам, все в родительском доме пошло на смарку после того, как он стал настаивать на сдаче внешнего экзамена. В любом случае, без надежды получить денег на школьные расходы, несмотря на бесчисленные собеседования в поисках любой работы на неполный рабочий день, на которые он ходил как одержимый, работу он еще не получил, и это было не ясно, как он будет теперь оплачивать своё обучение. (сам он думал так ‘это мои родители или Коко виноваты!’, но настоящая причина была ему не известна). Сейчас же, у него не оставалось другого выбора, кроме как перебиваться подработками, он получил болезненный урок на будущее.
«О чём там это письмо? Там сказано, чтобы ты поделился всем со своими друзьями, не так ли?»
В письме не упоминалось ничего подобного, хотя Банри конечно намеревался поделиться тем, что получил.
«Береги себя. Не пропускай занятия. Не трать слишком много времени на интернет. Занимайся спортом. Помни, об ответственности, которая приходит с взрослением. …И подобное».
Он даже показал Янагисаве пять строчек текста, написанных на бумаге, положил листок обратно в конверт и сунул его в ящик кухонного стола. Пока он не видел, Янагисава вытащил несколько упаковок еды быстрого приготовления из коробки.
«Ах! Секундочку Яна-сан, не мог бы ты убрать свои руки от них?»
Он планировал поделиться всем, что получил, но это было совсем другое дело.
«Насколько я могу судить, Сато-Сан [примечание:
Сато Foods Co. это компания, специализирующаяся на вареном рисе. Один из продуктов компании, называемый Satou meal (サトウのごはん) приобрел популярность, в основном среди людей, живущих в одиночестве или без детей, потому что его можно приготовить легко и быстро.] — это нечто особенное. Я не могу поделиться этим даже с тобой, Яна-сан.»
Янагисава, послушно сказав : «Понимаю…», и кивнул, спокойно возвращая упаковки обратно в коробку.
«А что насчет рамена? Можно мне взять немного рамена? Сколько будет ОК? Тут четыре упаковки по пять пачек в каждой. Всего двадцать.»
Не больше пяти, — подумал он, но вместо этого
«Можешь взять половину от того что мне пришло…»
По доброте душевной. Бросив взгляд, он увидел три или четыре комариных укуса на руке своего друга, там где она показывалась из под футболки.
«Еще, если любишь сладкое, можешь забрать всё печенье…»
«В самом деле? Ты отдаешь их мне! Почему!?»
«Потому что ты выглядишь таким изможденным, а тебе еще комаров кормить… тем более, что еще только Апрель…»
«Да, не так давно комары меня искусали.»
«Кроме того, когда я переехал, я привез много всего с cобой. Там где я живу есть фабрика на котором их производят, на ней работает моя родственница, производит так называемый второй класс товаров. Я могу получить кучу всякой всячины оттуда. Поэтому, в доме родителей, это единственное, что мы можем употреблять без ограничений. Я не думаю, что мы стали бы покупать этот хлам магазинным ценам».
«Действительно!? Эти «штуки второго сорта» — это на самом деле реальная вещь! Так было когда ты был ребенком? Если бы я был маленьким, я бы плясал вокруг этих продуктов!»
«Детство, …ну… на что это было похоже?»
«Колись, у тебя же оно было.»
«Верно, но… было, но, да, я, полагаю, было.»
Смех Янагисавы заглушил невнятное бормотание Банри. Он раскрыл желтый пластиковый пакет из Matsukiyo[сеть магазинов подарков], который был завернут по-старинке, в пятиугольник, и немедленно, посмеиваясь, начал начинять его печеньем.
Банри приоткрыл рот и посмотрел искоса. Вздохнув, как ребенок, наблюдающий за скакалкой и пытающийся прыгнуть и качнул головой. «Кстати…», попытался начать он, но помедлив чуть-чуть, внезапно замолчал, взор его потемнел. —Невозможно. Стоп. Давай отложим это на сегодня. Не очень подходящее время для этого, не сейчас.
Его грудь была наполнена воздухом, он должен был его выпустить, так чтобы не было заметно. Он не мог сказать о этом сегодня, но всё в порядке. Он скажет это потом, в следующий раз.
Тонким голоском, он шутливо позвал друга «Яна-сан!» «Циник!» ответил его друг таким же фальцетом, не повернув головы. [видимо подражая голосу Коко. Gross перевел как циник, видимо, как то не так нужно перевести]
«В любом случае, мы можем вернуться к предыдущему разговору? То, что я рассказал о Каге-Сан. Я встретил ее на первой паре».
«Ах, теория спорта? Я был озадачен этим, но рад, что всё-таки не присутствовал.»
«Кага-Сан попросила меня рассказать ей все о твоём расписании.»
Янагисава был поглощен раскладыванием различных вкусов лапши рамэн, глядя на упаковки голодными глазами, одну за одной, как будто бы пробуя их и решал, какие возьмет с собой, но потом он вдруг замер. Вскоре, все так же сидя на корточках, он медленно повернулся, чтобы взглянуть на Банри, который сидел на своем табурете размахивая ногами. Лицо Мицуо стало серьезным. Учитывая тонкие черты его лица, это внезапное отсутствие выражения выглядело пугающим.
«… Возможно, ты…»
«Нет, нет, нет! Я не сказал ей, я же знаю, что ты стараешься избегать ее.»
Пробормотав что-то вроде «хорошо», всё еще серьезный Янагисава кивнул. После того как он повернулся, поза его, одним коленом на землю, напоминала дрессировщика собак.
Затем, как бы говоря: «Давай!», он указал пальцем на Банри и согнув его несколько раз, жестом показал «Хорошо, продолжай говорить».
«…Но, мне кажется, Кага-Сан сама уже поняла, что ты избегаешь ее. Она вздохнула, ‘всякий раз, заметив меня, он убегает, он даже старается не ходить на одни лекции со мной. Поступать в этот колледж, чтобы просто быть вместе с Мицуо было бессмысленно…'»
«Это не похоже на нее, на этом остановиться. Но, если это действительно так — хорошо. Возможно, даже она смогла понять это.»
«Она спросила : ‘Так как похищения строжайше запрещены, не мог бы ты рассказать мне на какие занятия зарегистрировался Янагисава?’ Она откладывает свою регистрацию, до тех пор пока ты не выберешь, похоже, она хочет, чтобы её выбор соответствовал твоему.»
Янагисава нахмурился.
«Конечно же, я сразу же отказался рассказывать. И тогда она сказала что-то вроде » я не хотела бы, чтобы ты эта информация была бесплатной.'»
«…Она относится к тем девушкам, которые…»
Янагисава цокнул языком, его рот искривился с недовольной миной, он покачал головой. Раздавшийся громкий звук, был словно эхом из глубин преисподней. Это что, угроза? Но кому?
«Когда я это услышал, как и следовало ожидать, я сделал непонимающее выражение лица, подобное ‘Что это должно означать? Мне кажется тогда Кага-Сан поняла мой отказ, и прекратила уламывать меня. Хоть она и сидела позади меня, немного в стороне, она, должно быть, почувствовала себя неловко, Сказав «Увидимся», Коко пересела на первый ряд. Не было больше никого, кто сидел бы там, и было похоже что у нее нет вообще никого, с кем можно было бы поговорить… »
«У меня нет никого с кем мне поговорить, поскольку Яна-сан не пришел», продолжал дальше Банри, и эта утренняя сцена заняла его мысли.
Среди других студентов, одетых в бесцветные джинсы и толстовки, Коко носила брендовое, по крайней мере, раза в два дороже чем у других, ярко-розовое шелковое платье. Она действительно выделялась из толпы.
Темно-коричневые волосы спадающие на плечи, в ушах серьги с бриллиантами, в форме цветка. Ее руки были такими белоснежными, запястья были настолько уточненными, а шейка такой гладкой. Она сильно отличалась от остального класса.
Кроме того, смотря со стороны, казалось что она скучала, слушая лекции. Ее личико без всяких сомнений было хорошеньким. Даже Банри, как парень, понял, как много времени она тратит на макияж. Но не только Банри пристально смотрел на ее профилем. В течение часа-полтора, все в классе — парни и девушки, и даже профессор, смотрели на розово-душистую Коко, подумал он.
Но там не было ни одного человека, включая Банри, которые могли бы окликнуть её.
«Когда я увидел Кагу-Сан такой, я почему-то…»
Когда лекция закончилась, Коко, чтобы освободиться от множества взглядов уставившихся на ее, быстро покинула класс. Столкнувшись с другим студентом в дверях, она остановилась, сверкнула идеальной принцесса-стайл улыбкой, и проскользнула наружу. Видя это, некоторые студенты сидевшие рядом с Банри прокомментировали : «Она так неестественна», «Она никогда не носит ничего, кроме брендовых вещей.», «Разумеется это потому что у нее богатенькие родители!», «Что за трюки она проворачивает?», «Конечно это для неё купил какой то парень.», и другие подобные полные яда фразы раздавались со всех сторон.
Общество всегда сурово к тем, кто чем то что отличается.
«Как мне кажется, она выглядела очень… жалобно.»
После этих слов сказанных Банри, глаза Янагисавы широко распахнулись а лицо его исказилось. «Что?» Он сделал небрежный жест, и с выражением, которое могло быть принято в качестве смущенной улыбки, спросил :
«Что? Мне кажется ты возможно сочувствуешь Коко?»
«Да, немного. Действительно, совсем немного. Ты бы тоже, если бы увидел ее, ты бы…»
«Нет.»
«Но, послушай…» попытался возразить он на мгновенно возвращенный в ответ отказ.
«Нет, серьёзно! Насколько же легка жизнь у хорошеньких девчонок!»
Потрясённый внезапной силой этой точки зрения, Банри замолчал.
«Она может делать все, что захочет, и исправить это, просто сделав такое лицо, которое заставит других людей подумать ‘ах она бедняжка’, ‘бедняжка’! Ты же был со мной, когда она атаковала нас розами, но потому что она хорошенькая ты не злишься на неё, правда? Вместо этого ты говоришь что-то вроде ‘бедняжка’, так? Она не причинила мне вреда, хотя это и было больно, но больше всего она унизила меня! А что было бы, если бы некрасивая девушка сделала то же самое? Что, если бы нападавшая с букетом роз была уродиной? Вероятно ты бы кричал нечто вроде ‘прочь, убирайся отсюда’, я прав? А если бы за мной гонялась уродина, ты смог бы сказать то же самое? Ты смог бы вы говорить о том, как она несчастна и одинока? Не смог бы, верно? Так или иначе…»
заявил он указывая пальцем Банри на нос, но даже так, Янагисава по-прежнему не мог выместить свое свое недовольство. Морщины собрались около его носа, он неоднократно пытался убрать свою челку в сторону от лица.
«…все и каждый говорят одно и то же, в конце концов это ведь не их проблема. — Она красивая, так что не возражай», » я тебе завидую», » я хочу быть на твоем месте», «Что у тебя за проблема?’ «Не будь эгоистом » … если ты красива, значит тебя автоматически должны любить? Никогда. Серьезно, поставь себя на мое место. Всех слишком легко одурачить.»
Он повернулся спиной и грубо открыл еще один пакет из Matsukiyo, но Банри было что-то ему сказать.
«Что с тобой? Я же не говорил ничего подобного! Я отказался рассказать ей твоё расписание, даже после того, как она попросила, не так ли?»
Он не заслужил того, чтобы получить проповедь. Если на то пошло, он не был «всем или каждым», не было никаких оснований включать его в ту же обойму.
«Это может быть правдой, что я сочувствую ей, потому что она красивая, но это вне пределов моих сил. Но я не думаю, что ты должен пойти и поговорить с Кагой-сан! Если ты хочешь, ты можешь игнорировать кого захочешь, это твоё право. Но ты не имеешь права заставлять другого делать то же самое. Что касается меня, когда я увидел Кагу-сан в одиночестве, я почувствовал симпатию к ней. Поэтому, я думаю, что в следующий раз увидев её я окликну её».
«…Так ли это?»
С серьезным лицом, Банри кивнул.
Сегодняшняя встреча с Коко была прервана его резким взглядом, говорящим об отказе. Этот неоднозначный вывод заставил его чувствовать себя ужасно плохо и оставил нехорошее послевкусие.
У него не было никаких намерений давать информацию о расписании Янагисавы, как того хотела Коко, но это было потому, что он хотел дать приоритет желаниям Яна-сана. С другой стороны, сам Банри не имел ничего против Коко, и хотел бы убедиться, что она об этом знает. Даже при том, что он был втянут в этот конфликт, несмотря на то, что его друг ненавидит ее, при том, что его имя не запомнили и не обращают на него внимания, Банри не ненавидел ее из за этого. Он не мог оттолкнуть её.
Как сказал Янагисава, это может быть просто потому, что Коко красива. Возможно она симпатична ему потому что она красива. Но, если предположить, что если бы Коко не была такой симпатичной, скажем, она была бы похожа на отпетого негодяя, даже если она бы делала те же вещи, Банри не думал, что сможет возненавидеть ее. Или возможно он просто не хотел быть таким.
Янагисава замолчал. Он был угрюмо молчалив и нахмурившись глядел вниз, на мешок начинённый конфетами и раменом. Сказав «я не нуждаюсь в этом», он уйдет, покончив с дружбой которую они едва построили. Если это случится, что Банри должен делать? Ему нужно извиниться? Но за что? Банри смущенно уставился на собственные пальцы на ногах. Действительно, он понятия не имел, что ему делать. Он еще не попадал в подобные ситуации. Однако,
«Ну …в этом есть смысл. То, что я избегаю Коко, не значит, что я имею право заставлять тебя делать то же самое».
Раздражение и голод тянули его в разные стороны, но по видимому голод завладел инициативой.
Или возможно он на самом деле хочет сохранить дружбу с Банри.
Янагисава пожал плечами и сказал: “Давай прекратим это. Мы не должны спорить из-за Коко.” Было ли это из-за халявы, или, скорее, из-за их дружбы? Не важно, что он на самом деле думал об этом, но у них действительно не было никаких причин для спора, согласился Банри. “Ага”, сказал он, и встал со стула.
«Вот что значит быть друзьями.»
Он положил пачку еды быстрого приготовления в в пакет. Более того, две пачки.
* * *
Банри поймал взгляд Кагы Коко перед рекрутинговыми стендами клубов на первом этаже лобби.
Это было после четвертой пары, причем в пятницу, и множество больших компаний уже направлялись на приветственные клубные вечеринки. Перед всеми стендами, которые впрочем были не более чем просто выстроенными в ряд длинными столами, выстраивались очереди. Было практически невозможно определить, где начинался один клуб, а где другой заканчивался. Лобби было заполнено беспорядочно перемешанными студентами всех курсов и возрастов. Компания рассеяно шатающихся и болтающих друг с другом ребят чувствительно наступила Банри на ноги. Он непроизвольно вскрикнул. Когда он оглянулся, их уже и след простыл. В этой толчее было настолько оглушительно шумно, что голос Банри был проглочен без следа.
Среди всех этих студентов, сегодня Коко опять была одна.
Как будто бы воздушный пузырь, около метра в поперечнике изолировал её от пятничных тусовок, оставляя её в одиночестве. Её голова была наклонена, обнажая белоснежную шею, в руках она держала несколько брошюрок которые читала. По мнению Банри, она выглядела как цветущий цветок.
Никто не приближался к ней.
Под светом старых ламп дневного света, как будто окутывающим мутными тенями, все казалось погрузились в сумрак, и только силуэт Коко казалось, почему-то излучал слабый, нежный белый свет. Сама обстановка создала атмосферу, которая сделала трудным просто окликнуть ее. Даже банды фанатичных клубных зазывал казалось старались держатся подальше от нее. Были ребята, смотревшие на нее, проходившую через область шириной метра в три вокруг воздушного пузыря, едва заметно указывающие на нее пальцами и шептавшиеся. Была ли это сдержанность, или паралич, но Банри показалось, что все просто старались не стать «первым парнем, заговорившим с ней».
А может быть, она просто слишком подавляла.
Во всяком случае, они все должны были думать, что она просто не станет разговаривать с ними, или что она, должно быть, настолько отличается от них, что разговаривать с ней будет бессмысленно. Что они друг друга просто не поймут. Сказать по-правде, даже Банри думал примерно то же.
Сегодня Коко снова выглядела великолепно. Ее аккуратно завитые волосы был подвязаны черной атласной лентой, подобной таким какие обычно носят богатые леди. Светло-желтая пушистая блузка в комплекте с серой юбкой-клеш, босоножки с ремешками на высоком каблуке. Ее небольшая сумочка из мягкой кожи был черной, хотя на ней и не было никаких торговых знаков. Красивое лицо. Великолепная фигура.
Одежда её была не такой яркой, по сравнению с розовым платьем-мини которое было на ней за день до этого. Но, как обычно, она сильно отличалась от своих однокурсников. Думая о том, насколько это различие плачевно, вытягивая шею из тени столба, Банри смотрел на стройную, с хорошими пропорциями, талию Коко. Хотя и нельзя было сказать, что по сравнению с другими людьми, проходящими за ее спиной, она выглядела как журавль на мусорной свалке, скорее можно было сравнить её с жемчужиной среди крабов. About as different as the ‘Birth of Venus’ receiving the blessing of angels and shining among waves is from sea grapes arranged in an oyster shell, and served wearing geta. Yes, around that much.
By the way, it wasn’t that Banri was hiding in order to stare at Kouko as much as he wanted, but rather because of the older girls of the Tea Ceremony Club right next to her.
This week he and Yanagisawa had made the rounds of all the clubs that were trying to recruit new members, getting all sorts of free food and drink. They visited the tennis club, the gourmet club and the advertising club; out of curiosity they even peeked at the large scale party of another college’s event club… and then went to the Tea Ceremony Club too.
The drinking party of the Tea Ceremony Club was fun as such. But, the mood with only women was formidable (Crying out «My dear elder sister, that smells delicious!», girls bowing so deep down in the tatami room, that they almost push their faces into their senior’s groins isn’t something you see often…), and seeing the few male members used as slaves was terrifying as well. ‘You there! Bring the pitcher!’ ‘You! Pour!’ ‘Hey you! Decide where we’re going next!’ ‘You fish! Distribute this to everyone!’ ‘Hey hey! Do you think the Tea Ceremony Club is for bowling?!’ ‘Gulp.. Elder sister, it’s delicious!’ It went like this. Male help is warmly welcomed! Come join the club! Let’s work together! Such invitation e-mails full of sparkling swarms of emoticons, mostly sent out by the older guys, were even more frightening.
So, not wanting to be seen by the girls if at all possible, Banri was hiding behind the cover of a large standing sign, that was carried by a group that luckily happened to pass by. Bent over, he moved behind the thin plywood, getting closer to Kouko with small steps. For some reason there were big and small holes, just in the right places in the sign.
«Кага-сан, что ты делаешь?»
«… Это, неожиданно …»
Hiding his nervousness, he popped his face out of one hole, just right for a face. He stuck his right hand out of another hole, just right for a right hand. The front of the sign, bearing a full length portrait of Sakamoto Ryoma, had had the hand and face removed so that people could pose and have their pictures taken there. It was a little surreal that Ryouma, carried at an angle surprisingly called out to Kouko, moreover,
«Аах! Ой!»
As it was, with the sign being carried sideways, Banri’s head was about to be torn off. He was scolded by the guys realizing this. Probably, they all were from the history club.
Pulling his head and hand out, Banri appeared from behind the sign. For only a moment, Kouko stared at him, bewildered.
«…Эм,»
But right away, her perfect lady-like smile could be seen again. The short conversation that ended unpleasantly yesterday, her loneliness just now, as if declaring «I’m pretending like those have never happened!» she smiled sweetly.
«Такада-кун. Это нормально, что я зову тебя так, верно? Добрый день!»
Она снова ошиблась.
«Тада, Тада Банри. Я увидел тебя в одиночестве, и мне стало интересно что ты здесь делаешь.»
«Да, да, Тада-кун. Добрый день!»
Красиво улыбаясь темно-красными губами, Коко не смотрела на Банри. Она рассматривала всё вокруг него, как будто в поисках кого-то другого. Банри понял, что она, вероятно, пытается обнаружить Янагисаву. Тот упоминал ему, что сегодня собирается на вечеринку в Клуб исследователей видео. Банри тоже приглашали, но старожилы клуба были реальными кино-отаку и так загрузили его, что он решил занятся чем-нибудь другим.
«Если ты ищешь Яна-сана, то он сегодня на собрании.»
Коко моргнула и двигая только зрачками, наконец посмотрела на лицо Банри.
«Где? …Даже если я спрошу, ты ведь всё равно не скажешь мне, правда? Тада-кун?»
Скользнув пальцем по своим блестящим волосам, она слегка приподняла подбородок.Белые зубы блеснули сквозь ее фиксированную улыбку, она медленно осмотрела Банри, от макушки до кончиков обуви и обратно. Сложив руки, вызывая необычное впечатление, она слегка наклонила голову в сторону,
«Или, возможно, ты передумал?»
Стараясь занять время, она моргнула еще раз.
Она смотрела на Banri с идеальной улыбкой, ее глаза были пристально устремлены на него.
Но не настолько, чтобы заставить его почувствовать некоторую враждебность.
«Нет, …тут ничего не изменилось.»
«Ну разумеется.»
Наверное, по привычке, она снова провела пальцами сквозь свои волосы.
От одних только этих жестов, на ум Банри пришли мысли подобные «она может быть ужасающей …». Возможно просто потому, что выражение ее лица, с красиво загнутыми уголками рта, вообще не выражало эмоций. Как будто погода — не слишком теплая и не слишком холодная, не слишком сухая или не слишком влажная. Не было даже сомнений в его искусственности. Её улыбка, с подавляющим чувством безразличия, красиво сияла перед Банри.
Под силой её мигающих черных глаз, Банри вдруг не мог понять, почему он почувствовал жалость к ней вчера. Разве она, стоявшая там, с уточненной в талии фигурой, приятной внешностью, улыбкой и модно одетой, не была совершенной? Он не мог увидеть у нее никаких недостатков, никаких ошибок. У него было ощущение, что никто в этом мире не сможет затмить Кагу Коко.
Уже забыв о том, зачем хотел поговорить с ней, проговорив: «ну, тогда, прошу меня извинить…», подобно неуклюжему раку он попытался улизнуть в сторону, но внезапно раздавшееся:
«Ах, Тада Банри!»
застигло его врасплох.
«Что это, в какой новый клуб ты теперь собрался!? Ты наверное обманываешь нас!?»
«Мы снова пьём сегодня, ты помнишь? Ты конечно же пойдешь?»
Кто-то крепко поймал его за плечи и теперь встряхивали за них. Его обнаружили. Это был страшный дуэт девушек-второгодок из клуба чайной церемонии. Их звали: Сао-тян и Ши-чан. Если их сравнивать, Сао-тян была жесткой, а Ши-чан по сравнению с ней поспокойнее. Эти девушки намертво прилипли к немного детски выглядевшему Банри, спокойному и не похожему на других ребят. Ну, это было не так уж плохо, как это можно было ожидать, но в то же время не особо хорошо.
«Ах… ээээ…дамы…привет…»
«Не говори нам ‘Привет’! Испорченный мальчишка!»
Это было по меньшей мере пугающе. Сао-чан ткнула его пальцем под рёбра:
«Давай, почему бы тебе уже не сделать выбор и быстренько не зарегистрироваться в нашем клубе? Кроме того, почему ты не отвечаешь на электронные письма наших мальчиков? Они плачуть не получая от тебя ответа! Хм?»
«Что?!»
Ши-чан медленно вставила конец ручки в ушную раковину Банри. Тот уже готов был капитулировать, ах, пожалуйста, больше не надо… он был уже на грани вступления в клуб чайной церемонии, как вдруг
«Ах, извини. У тебя уже есть компания».
Казалось, будто Сао-тян и Шии-Чан только сейчас заметили существование Коко, смотревшую на них слегка наклонив голову.
Отпуская Банри, на мгновение посмотрев на лица друг друга, они снова взглянули на Коко. Ее улыбка как всегда была совершенна, Коко ожидала что их познакомят, и поэтому держала язык за зубами, как хорошо дрессированная собака. Обе старшекурсницы еще раз посмотрели на друга и сказали: «Хорошо, отправь e-mail, если тебе так больше нравится», «Увидимся позже, Тада Банри», неторопливо повернулись и ушли.
Банри, у которого не было никаких планов присоединения к клубу чайной церемонии, был спасен Коко.
«…И что же это интересно было?»
Ее бормотание совсем не было похоже на монолог.
Коко положила свой тонкий палец на подбородок, словно размышляя, и слегка повернулась в сторону Банри.
«Эй, Тада-кун, что ты думаешь? Об этом.»
«А? Это было …»
Прямо перед ним. Коко смотрела на него в упор, и он еще раз сглотнул, думая ‘Она действительно очень хорошенькая!’ К сожалению, казалось, что ее пристальный взгляд не особо отличался от прежнего.
«Ч…, это были две девушки из Клуба Чайной Церимонии.»
«Я говорю не об этом.»
«Их зовут Сао-чан и Шии-чан.»
«Я так же не хочу знать их имен.»
Коко медленно покачала головой, подходя к нему ближе. Затем, почему то понизив голос, спросила:
«…Не могли бы ты мне ответить честно? На минутку оставим Мицуо в стороне, я действительно хочу это знать».
А? А? Нос Банри сморщился, после того как его защекотал густой, сладкий аромат.
«Тада-кун, считая от вступительной церемонии до настоящего времени, сколько клубов приглашали тебя вступить к ним?»
Сегодня она опять была окутана ароматом роз, но вспомнив причину он вернулся из того опасного места, в котором его мозг собирался растаять. Коко ждала его ответа.
«Ответь, пожалуйста. Сколько?»
«Сколько? Ну, как сказать,… эээ, ну… я посетил около пяти или шести рекрутинговых встреч… включая и те, с которых я сразу же ушел, и те когда я уходил уже с вечеринок, эмм-эмм, но…»
Банри, пытаясь не показать, что хотя он уже и не был ребенком, он всё равно нервничает в этой ситуации, отчаянно копался в своей памяти, но:
«Точно количество самих приглашений, ну… я никак не мог запомнить их все, да и вообще, то, что считается приглашение-это слишком расплывчато, но меня звали к себе бесчисленное количество раз.»
Со времени церемонии поступления, хаотические рекрутинговые встречи не останавливались. Как только первокурсники проходили мимо клубных стендов, старшеклассники из каждого клуба набрасывались на них словно гиены. Оба, и Банри и Янагисава, были пойманы множество раз, листовки и пригласительные на вечеринки оседали в их карманах. Они должны были, по крайней мере, посетить те места, которые им понравились. Хотя, вероятно, клубы пополняемые прибывающими из аффилированных школ, занимались более умными и более многообещающими вещами.
«…Бесчисленное…»
Умело сохраняя свою улыбку, Коко продолжила.
«Это… очень, очень, ооочень много, верно…?»
«Кага-сан… ты Ruu Ooshiba [примечание]…?»
«Я…»
Торопливо посмотрев во все стороны, словно проверяя что на горизонте все чисто, она скатала несколько листовок из тех что держала в руке и приложила получившуюся трубочку к правому уху Банри. А потом, неожиданно низким голосом, как будто исповедуя нечто постыдное, она произнесла:
«Ни разу.»
Ее дыхание, казалось, обожгло ему правое ухо.
Не было похоже что её обеспокоило удивленное выражение Банри, Kоко отступила назад, положив одну руку на бедро. Через красиво вздернутые уголки ее рта блестели белоснежные зубы. Хотя ее поза и ее улыбка были решительны как у актрисы, она все же спросила:
«…Интересно, почему? Почему, почему никто даже не пытается повысить голос, чтобы позвать меня?»
Ах, черт, — подумал он.
У неё не получилось скрыть небольшое подрагивание голоса, обнажившее ее неспособность переносить изоляцию. По крайней мере именно так это прозвучало для Банри.
Фигурка Коко излучала одиночество, реальностью была доставлена к нему домой еще раз. «Жизнь так проста для красивых девушек!», вспомнил он кричащий голос Янагисавы. Всех слишком легко одурачить! — В самом деле?
Неужели меня обманывают?
Но сейчас, от этой девушку стоявшей перед ним во плоти, у Банри защемило сердце. В её правдивости можно было не сомневаться.
«Не то чтобы я была заинтересована в клубах! Я не хочу, чтобы меня приглашали. Я даже не думаю о таких вещах, как присоединение к клубам, если я не могу быть там вместе с Мицуо. Но, так или иначе, я так много … Я не знаю, что я должна… С приходом сюда, во всяком случае, я абсолютно … »
Так жалобно, так одиноко.
«…стала невидимой, я чувствую это. Как меня игнорируют, вот что я чувствую. И не только Мицуо. …Все вокруг меня.»
Сообщение получено, громко и ясно! Оставьте это мне! Расписание Яна-сана, его клубные планы, я все расскажу, так что иди вперед и вторгайся к нему! Я тебя поддерживаю! … Примерно так?
Сочувствуя человеку перед его глазами, он просто обманут хорошеньким личиком? По сути, не используют ли его как средство, чтобы добраться до Яна-сана?
Или Кага Коко действительно сокрушена одиночеством?
Но даже если его обманывают и используют, есть ли вред от этого? Был ли? По крайней мере, если бы его симпатия к ней заставила его раскрыть информацию о Янагисаве, это причинило бы парню много вреда. …Почему же всё-таки он настолько встревожен тем что Коко вызывает симпатию? Что же касается его самого, …что он должен сделать?
Что же касается его самого, что он хочет сделать?
Это сочувствие ошибочно? Не хочется быть обманутым? И почему? Ради Янагисавы?
Не понимая ничего, он задумался, как ему выразить свои чувства. Без единой мысли в голове, Банри посмотрел вверх, в небеса. Можно было бы только приветствовать, если бы ему снизошло божественное откровение, внушение ангела-хранителя, или не важно-откуда-пришедшее сообщение, которое сказало бы ему как поступить, такие глупые мысли пришли ему в голову. Но, конечно же, так не бывает. Он должен был думать собственной головой и сердцем.
Коко произнесла:
«Неужели я такая странная.»
Как будто ударяя по своему лбу брошюрами в руке, она спрятала за ними лицо. Только губы были видны, по их форме было видно, что она заставляет себя улыбаться.
«Я задаюсь вопросом, неужели именно поэтому Мицуо избегает меня.»
«… Кага-сан, это…»
Попытка вытащить из него информацию о Яне-сане?
или, это в самом деле,
«… разбивает твоё сердце?»
«Нет.»
Широко улыбнувшись и зафиксировав улыбку на губах, она произнесла это одно слово без всяких колебаний. Ее ставший громче равнодушный голос звучал уверенно.
Он посмотрел на её губы без всяких мыслей, как вдруг раздалось:
«Ах, вы интересуетесь нашим клубом? Извините, извините, стенд был оставлен без присмотра всего на минутку!
Кто-то поднял памфлеты используемые Коко в качестве прикрытия ее лица, это была женщина, улыбаясь смотревшая на них.
Коко посмотрела на неё с удивлением в широко открытых глазах. Никто бы не подумал, что она только что прятала своё лицо.
«Вы оба первокурсники, верно? Спасибо за ваш интерес. Мы занимаемся всем. Проще говоря, устраиваем беззаботные весенние пьянки во время любования сакурой, летом выпиваем на морском берегу во время барбекю, осенью — пьянка во время сбора опавших листьев, зимой выпиваем во время катаний на сноубордах. У нас много студентов из разных колледжей, у вас появится множество новых друзей. Я на самом деле студент не вашего университета, вот, я третьекурсница женского колледжа ****»
Неожиданно материализовавшаяся персона была выше, чем Коко или Банри. На ней были тонкие джинсы и сочетающийся с ними топ с V-образным вырезом, с её шеи свисало серебряное ожерелье, оформленное снежинкой. Стрижка «боб», прикрывала её уши. Энергичная и естественная, она казалась диктором телевидения.
«Вы выглядите как то мрачновато. Что случилось? У вас всё в порядке? Ах, возможно, кто-то очень настойчиво вас приглашал?»
Она с тревогой посмотрел в лицо Коко, но та моментально восстановила свою улыбку:
«Вы ошибаетесь. У меня всё хорошо. Спасибо за беспокойство.»
С величественной грацией, она невозмутимо кивнула головой. Рефлекторно, Банри тоже кивнул головой, в унисон с ней.
«Вот как? Тогда хорошо если это так. Если кто-то будет слишком настойчив, или причинит вам вам неудобства, обязательно скажите мне, ОК? Мне кажется, тут есть несколько нахальных ребят, теннисный клуб имеет такую плохую репутацию. Я слышала, что они очень настойчиво вербуют новичков. Кстати, а как вас зовут?»
«Ах, э-э, я Тада. Тада Банри.»
«Меня зовут Кага.»
«Ясно, ясно. Тада-кун и Кага-Сан, верно? А вы были на клубных приветственных вечеринках?»
«А? Ну, гм, да», ответил Банри. Увидев его кивок
«Ах, понимаю. А где? Где? Где вы были?»
Девушка — старшеклассница из «Всеобъемлющего» клуба засыпала его вопросами. Банри хотел дать честный ответ, и перечислить всё, но…
«Ах, у меня есть идея!»
Прервав его, она захлопала в ладоши и весело улыбнулась.
«Если с вами все в порядке, не могли бы вы рассказать мне об этом, возможно, за чашкой чая? Я имею в виду, это то что мне на самом деле хочется, это так утомительно, целый день около этого стенда спрашивать: «Ты первокурсник?», я устала! Меня же не отругают, даже если я пропущу, если я убегу с первокурсниками? Правильно? Ха-ха, в забегаловках на станции, таких как, например, Doutor всегда ужасно тесно, но знаете ли вы, что есть действительно уютные и немноголюдные кофейни? Не знаете, не так ли? И что там подают café au lait café [кофе-латте, фр.] — весьма достойный café au lait bowl [чашка кофе с молоком, фр.] ? Кстати, Тада-кун, ты знаешь о чем я? Что такое «café au lait bowl»?».
«… А? Ну, нет … Я не знаю.»
«Серьёзно, вам, парням, не знакомы эти чувства, что же касается меня, я обожаю кофе, и… большинство девушек такие же, как мне кажется.»
Старшеклассница легонько стукнула Банри по плечу, а затем, с радостной улыбкой, повернулась к Коко,
«Девушка понимает, верно?»
«Что?»
«Café au lait bowl! [чашка кофе с молоком, фр.] Вы знаете, что я имею в виду, верно Кага-сан?»
«Э…ээ, да…»
«Тогда все в порядке, решено! Пошли!»
Она вдруг крепко взяла Коко за руку, как будто бы они были старыми друзьями. Заметно удивленная, Коко посмотрела на свою руку, которую схватили, но прежде чем она смогла открыть хорошенькие губки, чтобы сказать что-то,
«Тиффани!?»
выкрикнула старшеклассница. Внезапная сила ее голоса была настолько подавляющей что длинные ресницы Коко дрогнули, а её подбородок немного дрогнул.
«Не может быть, не может быть, какое прекрасное кольцо! Это бриллиант, верно? Это Тиффани!?»
«…Ай, действительно, но… вообще, я думала, что оно слишком кричащее для того чтобы носить его в колледж, но, ай, моя рука…»
«Ох, почему вы так говорите!? Это совершенно нормально, это не излишество! Это ОК ОК ОК! Я имею в виду, бриллиант вам невероятно подходит, недавно я увидела его и хочу такой тоже! Я имею в виду, если бы у меня он был, я бы безусловно носила его и в школе, и на работе после школы, понимаете? Какой смысл, имея «Тиффани», не носить его! Это нормально, дайте мне взглянуть его поближе…, ах, он настолько красив, как я и ожидала!»
С того места где они стояли, она тащила Коко за собой, едва ли не насильно. «Возможно, старшеклассница захочет схватить и меня за руку с такой же силой…», подумал Банри, но его опасения оказались беспочвенны. Она просто крикнула Банри, «Выходи на улицу через главный вход!»
«О, не беспокойся, я угощаю! Это вполне естественно, так как именно я хотела, чтобы ты пошла со мной! Кстати, я могу рассказать тебе все, что я знаю о лекциях!»
… Могут ли детали о наших лекциях доступны студентам других колледжей?
Банри был ошарашен, но, к сожалению, если ты свежепоступивший первокурсник, ты примешь такие вещи.
«Я вспоминаю, когда мы были первокурсниками, старшеклассники учили нас таким же образом. Ах, я немного упускаю оживленную атмосферу весны! Настроение сезона, в котором что-то особенное есть даже в воздухе! Не дрожь ли это от волнения?»
Yes, the air is trembling with excitement, you had to smile and nod back in that mood— that’s how it felt, so he did.
While the older girl pulled her by the hand, as if she were a little child, Kouko looked back towards Banri, who followed behind. With only that glance, even Banri understood that Kouko was confused. Banri was confused too. He was plenty confused. This upperclassman after her sudden appearance, gave him a strangely uncomfortable feeling. She was refreshingly cheerful, chatting away about this and that, but after all he couldn’t really understand what was it that she wanted to say. He had no idea about where and for what reason was she dragging them along, to begin with.
«Well— whatever. Let’s go see», Banri mouthed in response to Kouko’s look back at him, nodding a bit too.
Together with Kaga Kouko in a coffee shop, listening to what their upperclassman says. He had the feeling that he won’t face such a curious situation ever again. Rare it was, rare. He would never have been able to casually invite her to tea by himself. Also this mysterious-like upperclassman was rather pretty.
Beside, and more importantly, this was Kouko’s first invitation to a club. This was the long awaited opportunity, so you might as well be open for it, thought Banri.
Конечно, Банри не знал, о чем на самом деле думала Коко.
Возможно, она была по-настоящему одинока и текущее положение дел, когда никто не решался с ней заговорить, очень ранила её.
Но это могло быть и ложью, и она не была по-настоящему одинока: она только носила это лицо, использовала этот голос, и все это было частью стратегии, целью которой было вытянуть у Банри расписание Янагисавы. Вступил ли Янагисавы в клуб, будучи приглашенным или нет — это не имело значения. А возможно, игнорирование всеми, кроме Янагисавы, на самом деле ничего и не значило для неё.
But, if indeed he was being deceived, then so be it, Banri thought. Disliked and avoided by Yanagisawa, and with everybody else keeping their distance from her, the lonely Kouko with her downcast eyes was a pitiful sight. Whether it was a lie or the truth, as long as he saw Kouko like that, Banri’s chest hurt.
He could live with being deceived. Banri wanted to do something about Kouko’s loneliness, somehow. But, giving out Yanagisawa’s personal information wasn’t going to be part of it.
If that was the case, then he’d go along for this strange ride. Looking back occasionally to check whether Banri was coming along, as the upperclassman was pulling Kouko by the hand, they left the school building.
Thus by being invited to a club, by listening to the upperclassman, or even by visiting the club’s invitation party, they could make new friends, setting aside whether they wanted to officially join the club or not. Peeking into another world, there might be something even for Kouko to gain.
You could call it selfish meddling, and it certainly is.
But, even if all this, as far as Kouko is concerned, is nothing more but unwanted selfish meddling, it’s Kouko’s own fault that she drew out the sympathy of a simple fool like me.
Во всяком случае сейчас, все он что имел, Банри поставил на спасение Коко от ее одиночества.
Блог Akagi 
Уведомление: Golden Time / Золотое время. | Блог Akagi